– Миверна.

Больше они не говорили до тех пор, пока в дальней части помещений не начали опускаться части потолка, образуя нечто вроде пандусов, ведших наверх.

– Пора, арена ждет.

– Стой. Что такое Суд Десяти?

– Казнь, – ответил Тилгерик, беззвучно шагая вперед. – Десять зверей. Каждого в одиночку не одолеть. Или одолеть, но только большой кровью, после которой трофеев не собрать. Даже если убьешь одного, второй тебя добьет. А если тебе повезет со вторым, то третий… Каждый следующий хуже предыдущего, и выжить нельзя. Ты готова, женщина? Ты готова умереть?

Миверна покрепче сжала копье.

– Вообще-то я надеюсь, что все закончится хорошо.

Над населенным Маркатом царил вечный мрак, местами посветлее, местами – потемнее, но арена по меркам аборигенов оказалась очень хорошо освещена. Ламп зажгли много, хотя горели они на человечий взгляд едва ли в треть силы. Все заливало утомительно густое оранжеватое свечение.

Арена амфитеатра оказалась довольно обширной, а трибуны поднимались высоко, и гремели они знатно. В особой ложе возлежал в окружении женщин массивный маркатчитар с кубком в руке – очевидно, новый вождь.

– По обычаю мы должны выказать почтение, – сказал Тилгерик, стоя рядом с Мив, – но я не стану. Пусть Олувар сожрет свой хвост!

Его резкий жест заставил трибуны взреветь громче.

– Вон тот рядом, это Ршшагрев. Ты здесь по его милости.

Глянув на высокого черного кота, басилп повторила жест собрата по несчастью.

Прозвучала громкая труба.

– Готовься, – рыкнул Тилгерик, разворачиваясь спиной к ложе, – мы умрем с честью!

– Я бы предпочла еще пожить. Мне бы мое оружие да немного солнечного света, чтобы зарядить…

В противоположном конце арены открылся проход, и из подземелий выметнулось нечто. Гигантское насекомое – не таракан, не богомол, а чудовищный зверь с ногами-пиками и лапами-косами спереди.

– Ситранг стремителен, его кровь очень едкая, но панцирь не особо крепок. Нужно достать брюшко.

Закончив краткий брифинг, кот побежал навстречу насекомому, вращая копье над головой. Немного постояв, Миверна выхватила из колчана несколько стрел и одну за другой послала в животное. Тилгерик был прав, панцирь оказался не очень прочным, но зато передвигался ситранг быстро.

Он был заметно выше маркатчитарского роста, мог ударить сверху и пронзить жертву одной из шести членистых ног, а его передние конечности были способны расколоть череп одним выпадом. Но для этого надо было сначала попасть, а с Тилгериком сделать это оказалось непросто. Да, он не прошел Испытания Силой, но прежде он одолел Испытание Ловкостью, так что танцевал молодой кот изящно и легко, словно рыжий ветер, оставаясь неуязвимым для атак.

Ситранг нападал – Тилгерик оборонялся, юлил, обманывал, кувыркался в воздухе. Атаковать он не мог, любое отвлечение от спасительной пляски грозило смертью, но маркатчитар оказался на арене не один, и пока он отвлекал зверя, Миверна Янг била из лука. Понадобилось тринадцать стрел, пять из которых попали в брюшко насекомого, чтобы оно рухнуло. Большой колчан опустел больше чем на половину. Трибуны взревели.

– Ты все еще думаешь, это было уместно – выпускать на Суд Десяти двоих приговоренных вместо одного? – задумчиво спросил Олувар.

– Они разделили одно преступление, о вождь, – тихо ответил Ршшагрев. – Старцы заверили, что прецеденты были.

– Теперь придется ловить для коллекции нового ситранга.

Не то чтобы это было большой проблемой.

Вождю долили мятного вина, и одна из женщин с молчаливого дозволения стала вылизывать его внизу живота.

– Ты же говорил, что их будут выводить по одному! – возмутилась Мив, глядя, как из ямы на арену поднимаются сразу три зверя.

– Это и есть один. У брузгов один разум на три тела, тем они и опасны – каждый сам себе стая!

Три одинаковых зверя размером с теленка, псовые, судя по виду; с большими зубастыми пастями, пятнистыми шкурами и короткими лапами. Они приближались рысцой, издавая звуки, походившие на смех гиен, низко пригнув головы к земле и расходясь.

Обернувшись друг к другу спинами, невольные гладиаторы принялись отбиваться от хищника о трех телах. Длинные копья оказались полезным оружием, но и они не давали полного преимущества. Брузг нападал с безупречной слаженностью, ловко действовал своими телами как частями единого, а потому очень скоро этот диковинный зверь пролил первую кровь. Пострадали оба гладиатора.

– Их больше, и они лучше нас дерутся!

– Я вижу! – прошипел маркатчитар.

– Предлагаю это исправить! Сосредоточимся на одном!

– А другие нас в это время загрызут!

– Они и так нас загрызут! Этого!

Сговорившись, Миверна и Тилгерик сосредоточили все свои усилия на одной трети брузга, стараясь попутно не остаться без конечностей. Вместе, ценой нескольких глубоких ран, им удалось пронзить зверя, но дальше дело пошло проще. Лишившись трети мозга, брузг ослаб, оставшиеся его тела стали заметно инертнее, так что конец был скор и предсказуем.

Трибуны взревели.

– Мне это надоело! – взрычал Олувар.

– Следующий зверь точно…

– Нет! Хватит! Пусть выпускают тульворонта!

– Да будет так, о вождь.

Внизу, на арене, тяжело дыша, стояли те, что пережили двух «судей» из десяти. Далось это им непросто, хотя, по задумке властей, все должно было давно закончиться.

– Что-то я не впечатлена, – заявила Мив, рассматривая свежие повреждения на своем легком скафандре.

Будь энергоячейка не такой убитой, она и сама могла бы разорвать зверей на части, оставаясь невредимой благодаря силовой броне, но чего нет – того нет, так что, тяжело опираясь на копье, она просто радовалась тому, что оставалась жива.

– Сейчас впечатлишься, – недобро предвестил кот, – слышишь, как громыхает? Слышишь этот рев? Они поднимают из-под земли большую клетку.

Мив прислушалась и действительно расслышала за ревом трибун другой, приглушенный, но нараставший рев. Что-то приближалось. И вскоре это что-то было поднято на арену в большой клетке под высоким напряжением.

– Как говорят на Земле, – пробормотала Мив, – песец пришел, кина не будет.

Клетка раскрылась что твой цветок, и наружу неспешно выбралось нечто размером с трех взрослых африканских слонов. У него было четыре ноги-тумбы, выгнутая горбом могучая спина, низко опущенная голова с двумя рогами и рот-клюв. Рептилия, если это была она, походила на громадную помесь быка и черепахи, которая решила, что пора бы уж отомстить миру, который над ней поизмывался. Спина зверя была защищена сегментарным панцирем, расчерченным шестигранниками, а прочую зеленовато-голубую кожу покрывали пупырки и складки.